Голь на выдумку умна. Запретили нашему человеку торговать на улице, а он придумал такую уловку, при которой комар носа не подточит (читай - ни одна городская служба не придерется). Нашел компромиссный вариант – поселился со своим скарбом между улицей и домом – у входа в парадную. То есть, на улице он не сидит, но тем не менее прохожие товар замечают и покупают. Таких промежуточных вариантов на проспекте Давида Агмашенебели много, почти каждый третий подъезд.
Дом, в который я засобиралась на этот раз, из их числа. Он в минуте ходьбе от станции метро Марджанишвили. Старый, красивый, недавно отреставрированный. У входа в трехэтажный особняк – прилавок, на котором разложена всякая мелочь. За ним две женщины, молодые и бойкие. Одна сидит на стуле, другая шмыгает на улицу и обратно. Хорошо устроились. Все довольны - и продавцы, и покупатели. Все, кроме жителей. Потому, что для входа в дом оставили узкую дорогу. Но и те молчат из толерантности и нежелания лишать кого-то куска хлеба.
Неразгаданные загадки
В парадной хоть и не шумно, но суетливо. Кто-то останавливается у прилавка купить, другие - просто поглазеть. Уйти в созерцание каменной красоты удается лишь с третьей попытки.
Дом рыбопромышленника Абазова был построен в 1904 году. Дата окончания строительства указана на фасаде здания, прямо над балконом. Возможно, бизнесмен строил дом как частично доходный. Хотя, вполне вероятно, что собирался в нем жить только с семьей, без сдачи комнат постояльцам. Точных сведений на этот счет нет.
Для оформления здания был приглашен известный театральный художник Бенедикт Телингатер. По обеим сторонам парадной панно с изображением разных стран и материков. На одном из них отчетливо различается надпись "Австралия". Картины и настенные скульптуры в парадной были отреставрированы "Фондом развития Тбилиси" в рамках программы реставрации исторических подъездов совсем недавно.
Остается загадкой, почему у специалистов не дошли руки до потолка. Старинный шпалер местами сильно осыпался и входит в диссонанс с обновленными стенами. Иду по лестницам медленно, собираю кадры настенных рисунков.
На втором этаже неожиданно вырисовываются две картины. Принадлежат они кисти уже другого художника, Де-Марцо. Ухожу в рассматривание деталей. И почему Телингатор привлек к работе еще и своего коллегу? Может быть, объем работы показался ему большим? Спустя пару лет Телингатор расписал дом братьев табачников Сейлановых на улице Табидзе. Похоже, эти загадки останутся неразгаданными.
К реальности возвращают шаги на лестнице. Гоча появился в парадной аккурат в момент, когда я нащелкала море фоток и думала над тем, к кому же стучаться в гости. Идешь обычно по соседям, доверяя чутью. И вот невысокий, улыбчивый и доброжелательный человек зовет меня в гости.
- Я давно здесь живу. И у нас есть много интересного, пойдемте, - приглашает он меня по-деловому. Поднимаемся на третий этаж. Входим в высокие деревянные двери.
- Двери оригинальные, отреставрированные, - начинает он экскурсию по своему дому.
Входим в большую, отремонтированную гостиную. У большого настенного телевизора детвора. Отвлекаются лишь на секунду, из любопытства кинуть взгляд на того, кто пожаловал.
- Все эти росписи, - указывает Гоча на нижнюю каемку стены, - восстанавливались специалистами, которые занимались реставрацией парадной. Они с удовольствием включились в работу у нас по дому, когда узнали, что у нас в квартире много сохраненного.
В следующей комнате камин, отделанный очень красивым, старинным кафелем.
Хозяин дома выходит на балкон, приглашая и меня туда же.
В списке достопримечательностей еще одна комната – спальня. Ремонт в комнатах закончен относительно недавно. Гоча с женой сдают комнаты в аренду туристам.
- Мы только набираем обороты. У нас молодой бизнес.
Свидетели прошлого – наследство от хозяев особняка
Покидаем квартиру, выходим в длинную тбилисскую веранду. Делаем по ней пару шагов. Гоча подводит меня к двери в комнату, которая также принадлежит семье.
- Мы собираемся все эти комнаты объединить и сделать апартаменты. Конечно, и веранда будет отремонтирована. Куда же селить людей с таким потолком.
Потолок, в самом деле, в критическом состоянии. Созерцание обвисших досок над головой невольно отнесло меня в далекое детство. Дощатый, отштукатуренный потолок приходил в негодность так часто, что мама решила менять квартиру. Это были советские времена. Ты становился в очередь, если твой дом собирались сносить из-за старости и непригодности, и ждал. Год, два, десять, и продолжал ходить в общие туалеты. Для иных этот момент счастья так и не наступал. Ни продавать, ни покупать жилплощадь не полагалось. То есть жилье было бесплатным, как и медицинские услуги, на словах. После оказания медицинской помощи ты все же украдкой опускал руку с суммой во врачебный карман.
Были и те, кому квартира доставалась бесплатно. Но это при раннем, так сказать, социализме. Деду Гочиной супруги квартира точно досталась бесплатно. Целых 200 с лишним метров без единой копейки. Только дед был "большой шишкой", номенклатурным работником в аппарате Лаврентия Берия, и ему пожаловали эти хоромы.
Каким бы невероятным это ни показалось, но в комнате, в которой мы оказываемся с Гочей, сохранились предметы быта времен первых владельцев. Первое, на что падает глаз – камин. Еще один, но гораздо нарядней.
- Вы знаете, а ведь тот в первой комнате намного ценнее и дороже этого, - говорит Гоча, замечая мое удивление.
- Не может этого быть, - парирую я. – Этот камин великолепен, хотя тот, конечно, тоже красив.
- Ценность того камина заключается в самом кафеле. Камин цел и невредим, кроме одной плитки. Ну, выпала она, ведь дому же далеко за 100 лет! И вот мы захотели сделать точно такую же, идентичную. Мастера-то у нас отличные. А плитка оказалась из Генуи! Представляете? Нам специалисты сказали. И мастера ломают голову, как ее повторить. Продажная цена тому камину 25 тысяч долларов. Я узнавал, это точно.
- Ну, сказать по правде, может она и дороже, но мне эта больше по душе.
- Так я и не возражаю. Мне самому она больше нравится.
Тут я замечаю на самом верху камина фигурки сов.
- Да, забавные, - поддакивает Гоча. - И самое интересное, что фигура этой птицы повторяется в этой комнате и в других деталях. Вглядитесь, пожалуйста, в деревянное оформление гардероба. Тут я замечаю встроенный в стенку гардероб.
Наружу выходит только его третья часть, как говорит Гоча. Внутри он очень вместительный. Сверху, над гардеробом, деревянная оборка. Приглядевшись, я замечаю вырезанный на дереве орнамент совы.
- Кстати, вы заметили изображения совы на росписи в предыдущей комнате? Тяготели хозяева к этим птицам.
То есть гардероб подбирался к камину или наоборот? Кто их знает, богатеев. Они, небось, в каждой комнате по камину строили и под него еще мебель подбирали. Гоча говорит, ни в одной из квартир нет сохранившейся мебели, и уж тем более камина. А ведь дом большой, трехэтажный. Из ценного и старинного – аптечка. Деревянный, расписной подвесной ящик.
По сути, в него можно класть все, что угодно. Но хозяин утверждает, что использовался этот ящик на стене в качестве хранилища для лекарств. Венчает весь этот романтичный антураж старинная люстра.
- Она вся, насколько я знаю, по преданию, состояла из витражных стекол. И горели в ней свечи. Со временем свечи были заменены на электрические лампочки.
Уютно. Не хочется возвращаться в настоящее. Гоча между тем продолжает посвящать меня в планы по развитию туристического бизнеса.
- Вот сейчас отремонтируем эту комнату, естественно, с сохранением этого старинного колорита и начнем принимать гостей. В отремонтированных апартаментах уже гостили туристы.
- А как туристы воспринимают эту старину?
- Все зависит от того, откуда у тебя туристы. Я, например, очень хотел бы работать на российского туриста. Они большие ценители старины. У нас пара недавно гостила из Санкт-Петербурга, одно удовольствие. Французы с большим пиететом относятся к таким ценностям. Немцам, грубо говоря, до фонаря, большинству, во всяком случае. Арабы и азиаты абсолютно равнодушны к таким деталям.
По выходу из комнаты Гоча берется за ручку двери со стеклянными рамами и тянет на себя. И ручка на двери, и замок тоже из того же далекого прошлого. Такой замысловатой резной работы сегодня не встретишь.
- Вы понимаете, в день по сотни раз дети дергают вот эту ручку, и ничего! Замок работает, как часовой механизм. Современные замки при таком использовании "умирают" через пару лет. Все делалось таким добротным. И замки, и дома.
Гоча тут же добавляет, что дом не имеет ни одной трещины. И, пожалуй, был единственным, который не нуждался в укреплении при капитальном ремонте на Агмашенебели, который проводили несколько лет назад.
- Вот отремонтируем эту одну комнату, соединим их, а потом съедем отсюда. Будем сдавать в аренду, а сами жить в другом доме, - заключает мой новый знакомый. – Вы приходите к нам еще и туристов зовите, любителей старины. На том мы с Гочей и расстаемся.
Я снова оказываюсь в парадной. Но уходить из дома я не спешу. Мне нравится, когда в помещении мало углов. У богато расписанных стен округлые формы. И невольно на ум приходят параллели с объятиями. Такими широкими, теплыми и очень уютными.
