Президент Ахмад Кадыров был тем чеченцем, с именем которого связывались все наиболее крупные политические успехи Москвы в урегулировании чеченского конфликта, который терзает Россию уже более десяти лет. Как гибель президента Чечни повлияет на процесс политического урегулирования в этой северокавказской республике на юге России, где вооруженный сепаратизм, объединившийся с международным терроризмом, периодически бросает вызов Москве?
От Кадырова в наследство его республике осталось не так уж мало. Именно благодаря участию и огромному авторитету Кадырова среди соплеменников новая чеченская Конституция, в которой Чечня признана составной частью Российской Федерации, была одобрена на референдуме в марте 2003 года подавляющим большинством чеченцев. Именно Кадыров «пробил» в Кремле амнистию для чеченских боевиков, и именно он склонил несколько сотен повстанцев воспользоваться этой амнистией и вернуться к мирной жизни, предотвратив таким образом продолжение бессмысленного кровопролития весной 2003 года.
Именно Кадыров сумел объединить разбитое на кланы и находящееся в состоянии вялотекущей войны с самим собой чеченское общество, в результате чего в октябре прошлого года он был избран президентом Чечни, получив более 80 процентов голосов. Это – только главные достижения Кадырова, которые Москва с полным правом могла бы назвать и собственным успехом. Были и другие, такие, например, как возвращение на родину сотен тысяч чеченских беженцев, восстановленные школы, работающие больницы.
Оппоненты и недруги Кадырова часто напоминают о том, что он добивался своего хитростью, а подчас и грубой силой, шантажируя чеченцев русскими штыками и одновременно пугая Кремль новой дестабилизацией, если тот откажет ему в поддержке.
Сейчас все это уже не важно. Кадырова нет, и с его уходом политическая конструкция, державшаяся на этой фигуре и создававшая в республике видимость пусть и относительного, но все же спокойствия, подвергнется серьезным испытаниям.
Но важно то, что эта конструкция уже есть.
Ближайшим политическим шагом Кадырова, если бы он прожил дольше, стало бы заключение с Москвой договора о распределении полномочий. Этот документ, о которым мечтали годами, а готовили несколько месяцев, планировался к подписанию вскоре после президентской инаугурации Владимира Путина. Проект договора предполагал значительную финансовую и хозяйственную самостоятельность Чечни.
Контроль над использованием местных природных ресурсов должен был перейти в руки Грозного, и чеченцы получили бы такую степень свободы, какой не пользуется ни одна из двух десятков республик в составе России. Фактически это был бы почти полный хозяйственный суверенитет без суверенитета политического – компромиссная формула, устраивающая разумные головы и в Москве, и в Грозном.
Кадыров стремился к этой цели, когда он, бывший полевой командир, покинул стан сепаратистов и перешел к федералам. Он, без сомнения, думал об этом, когда агитировал голосовать за пророссийскую конституцию Чечни и когда баллотировался на пост президента.
Теперь обо всех этих планах чеченцам на какоето время придется забыть. Для продолжения политического диалога с Москвой им предстоит в очередной раз заняться политическим устройством, а на это может уйти довольно много времени.
Недостатка в кандидатах на пост президента Чечни сегодня нет. Одним из основных называют младшего сына Ахмада Кадырова, только что назначенного первым вицепремьером чеченского правительства Рамзана Кадырова. Он руководил охраной отца, был самым приближенным к нему человеком, а сразу после его гибели был принят президентом России Владимиром Путиным, в чем некоторые наблюдатели усмотрели намек на возможное преемничество.
Но Рамзану еще нет тридцати, а чеченская Конституция не разрешает столь молодым людям претендовать на президентский пост. Что остается? С учетом чрезвычайных обстоятельств исправить Конституцию? Или, если чеченцы сочтут это неподходящим, вспомнить о том, что кроме Рамзана Кадырова есть и другие кандидаты?
Однако в политических кругах Москвы рассматривают и иные варианты развития событий. Возможно, что с выборами президента чеченцам вообще не следует торопиться. Дело в том, что почти все люди, исполнявшие по праву или без президентские полномочия в Чечне, кончили так же, как Кадыров.
Первый президент Чечни Джохар Дудаев был убит российским снарядом еще в «первую» чеченскую войну, сменившего его вицепрезидента Зелимхана Яндарбиева, ставшего затем главным финансистом террора, недавно взорвали в Катаре, а еще один бывший президент Чечни Аслан Масхадов сегодня скрывается от российского спецназа с остатками сторонников в чеченских горах. Вражда, террористические покушения – в общем, насилие в разных формах злым роком преследует прошлых и настоящих чеченских президентов, независимо от того, чью сторону они занимают в бесконечно тянущемся конфликте.
Никто не поручится за то, что и будущий президент Чечни, если он будет избран в ближайшее время, не закончит свои дни так же, как большинство его предшественников. А если вдобавок этот человек будет менее авторитетен, чем Ахмад Кадыров, такую судьбу ему можно предсказать почти наверняка.
Для развития процесса политического урегулирования в Чечне такая нестабильность вряд ли даст чтото положительное, а поэтому не только чеченцам, но даже и Москве, вероятно, не стоит форсировать организацию президентских выборов в Чечне. Сегодня, после Кадырова, гражданское управление республикой вполне уже можно осуществлять на коллегиальной основе, используя представительные механизмы - например, с помощью Государственного Совета, куда вошли бы представители всех населенных пунктов Чечни.
Проверка на прочность наследства Ахмада Кадырова будет заключаться не в том, станет ли его преемником на посту президента собственный сын или же, напротив, представитель другого чеченского клана, а в том, будет ли продолжена кадыровская политика по формированию свободной чеченской государственности в составе России и без силового столкновения с Москвой.
Для Москвы этот вопрос сегодня тоже самый главный. –0-