У русских немало народных поговорок, где бедность возводится в добродетель. Скажем, «Бедность – не порок», фраза, которая стала названием одной из популярных пьес Островского, или «Чем беднее, тем щедрее».
В духе этой исторической традиции бедность до сих пор могла бы восприниматься в России как нечто терпимое, вовсе не постыдное, даже, в иных случаях, благородное. Если бы не одно «но»: в нынешние годы мгновенного приобщения страны к капитализму она, бедность, приобрела чрезвычайные масштабы.
По официальным данным к категории бедняков здесь относят 30 млн человек, то есть около 23 проц населения России.
Похоже, сегодня настал, наконец, тот день, когда россияне устали от такой ситуации, а российские власти, чутко уловив настроения масс, решили дать бедности бой. На днях премьер-министр Михаил Фрадков объявил о намерении своего правительства сократить число россиян, живущих за чертой бедности, вдвое. Предполагается, что выполнить эту амбициозную задачу удастся в ближайшие четыре-пять лет.
Социологи сразу предупредили: оглядка на опыт Запада может помочь, но увлекаться этим особенно не стоит. Перефразируя замечание Толстого о несчастных семьях, каждая из которых несчастна по-своему, можно сказать, что в своей бедности Россия мало на какую страну похожа. Она тоже бедна оригинально, сугубо по-своему.
За рубежом типичный бедняк – это человек, который не имеет работы или занят неквалифицированным и, значит, низкооплачиваемым трудом. То есть действует принцип «мало знаний – мало денег». Совершенно другая картина в сегодняшней России. Здесь с пустыми карманами часто оказываются люди, имеющие высшее образование, - инженеры, врачи, учителя.
Нельзя также не заметить, что на Западе вопиюще низкое качество жизни связано чаще всего с самой личностью бедняка. Он или алкоголик, или наркоман, или инвалид, или жертва иных индивидуальных обстоятельств. Такие экономические причины, как, скажем, положение на рынке труда, играют здесь существенную, но во многом вторичную роль.
В России наоборот. Государственные обстоятельства преобладают здесь над личными. Русский бедняк – бедняк прежде всего потому, что не получает во время зарплату или пенсию, не в силах решить свои житейские проблемы за счет социальных пособий, не может найти себе применения на рынке занятости И только потом необеспеченность россиянина усугубляется стандартным набором личных бед – алкоголизмом, болезнями и прочим.
Короче говоря, на первом месте в России, как считают многие ученые, стоят макросоциальные факторы, которыми управляет государство. Отсюда делается вывод: именно на государстве лежит первостепенная обязанность помочь человеку преодолеть бедность – конечно, с помощью его, бедняка, собственных трудовых усилий.
Но кто он такой, этот среднестатистический российский бедняк?
Оказывается, в России проблема бедности – это, помимо прочего, еще и психологическая проблема. Важная черта русского менталитета – постоянное стремление соотнести самого себя с окружающей социальной средой. Восемьдесят процентов россиян сравнивают качество жизни соседей со своим собственным и если чужой уровень ниже, то этих людей относят к бедным. То есть действует формула: «Если ты живешь хуже меня - значит для меня ты человек необеспеченный».
Вот почему понятие бедности, может быть, более относительно в России, чем в какой-либо другой стране.
Это подтверждают, в частности, социальные исследования. Так, по мнению 23 проц опрошенных, чтобы не считать себя бедняком, россиянин должен получать не менее 3 тыс рублей в месяц (1 доллар = 29 рублей). 29 проц повышают планку до 3-5 тыс. 31 проц склонны полагать, что сносная обеспеченность начинается с ежемесячного дохода 5-8 тыс. И, наконец, 15 проц относят к беднякам всех, кто зарабатывает меньше 10 тыс рублей.
По западным меркам, эти сокровенные мечты россиян выглядят более чем скромными.
К сожалению, они пока выше официальных стандартов. Власти России считают бедными членов той семьи, где средний душевой доход ниже прожиточного минимума. Такой методический подход используется лишь в Соединенных Штатах и странах СНГ. В Европе эти калькуляции отталкиваются не от прожиточного минимума, а от доли среднего дохода по стране. Европейская черта бедности проходит, в зависимости от страны, на уровне 40-60 проц от этого среднего показателя.
К тому же исчисление прожиточного минимума в России, которым занята Федеральная служба государственной статистики, ведет свое начало с советских времен. Возможно поэтому выкладки службы отличались до сих пор поистине революционным аскетизмом.
Так, по данным на конец 2003 года, средний прожиточный минимум по стране составляет 2143 рубля. Причем он колеблется: для работающих несколько выше – 2341 руб., для пенсионеров существенно ниже – 1625 руб.
Помимо денег в минимальной потребительской корзине лежит также набор продуктов, без которого человеку физически не выжить. В частности, на год россиянину полагается помимо прочего 31 кг мяса, 13 кг рыбных продуктов, 200 кг овощей и 165 яиц. То есть ожирение ему явно не грозит.
Та же Федеральная служба статистики, оказывается, прописала, какую одежду и как долго должен теоретически носить россиянин, чтобы не провалиться ниже черты бедности,.
В потребительской корзине непродовольственных товаров можно обнаружить 1 костюм-«тройку» - его рекомендовано носить 5 лет, 1 брюки шерстяные – на 4 года и 1 пару, видимо, очень крепких, чуть ли не кованных из железа полуботинок, способных выдержать тоже 5 лет носки.
Такие рекомендации кажутся миллионам россиян особенно обидными на фоне миллиардных банковских счетов, шикарных дворцов, ослепительных яхт, собственных футбольных команд и прочей роскоши, которая вдруг свалилась незаслуженной манной небесной на узкую группку соотечественников.
"Ключевая проблема нашей экономики - в жесточайшей дифференциации доходов между самыми богатыми и бедными, - признал на днях премьер-министр Михаил Фрадков. - Эта разница у нас в 14-15 раз".
Между тем, как показывают социальные опросы, психологически допустимый разрыв в уровне жизни, не возмущающий россиянина, – это примерно в 10-12 раз. Все, что выше этого, воспринимается обществом как вопиющая несправедливость и содержит в себе ростки социальной нестабильности. Ради сравнения заметим: для экономики развитых стран характерна 7-кратная дифференциация в доходах.
Логично, что Михаил Фрадков хотел бы приступить к преодолению бедности, сократив этот мозолящий глаза разрыв между нуворишами и остальным населением.
«Нам хотя бы спуститься к десятикратному уровню", - пожелал себе премьер. Предпринятое на днях правительством снижение ставки единого социального налога может стать, по его мнению, одним из первых шагов к цели. Потери государства от падения цен предполагается восполнить за счет привычной палочки-выручалочки – высоких цен на нефть.
Однако Фрадков отдает себе полный отчет, что счастье высоких цен недолговечно. Как считает премьер-министр, «это продержится не более двух-трех лет», поэтому главным оружием в атаке на бедность должны стать ориентация национальной экономики на новые технологии, создание новых рабочих мест, повышение производительности труда и, как результат, рост ВВП за 10 лет в 2 раза – заветная цель, провозглашенная ранее президентом Владимиром Путиным.
Немалые надежды возлагаются в России также на то, что принято называть социальной ответственностью большого бизнеса.
К сожалению, термин пока трактуется этим самым бизнесом намеренно узко – исключительно как благотворительность. Готовности же к диалогу с обществом на щекотливые темы несправедливого распределения у так называемых олигархов здесь пока явно недостаточно.
Между тем российская пресса все острее ставит вопрос о том, что переговоры с профсоюзами могли бы смягчить социальную напряженность, пригласить работников к социальному партнерству, помочь сформировать новую минимальную потребительскую корзину и в качестве первой банальной меры попросту привести к повышению зарплаты.
Пока минимальная заработная плата в России все еще 600 рублей – ее получает 1,4 миллиона человек, и она составляет четверть прожиточного минимума. Россия устала стыдиться этой бедности. То, что в Кремле это почувствовали, внушает надежды на перемены. -0-
