Хорошо известный многим кутаисцам парикмахер с мало обязывающим именем Вахтанг имел одну, но пламенную страсть. Вахтанг грезил Америкой и мечтал переехать туда на постоянное место жительства.
Любовь ко всему американскому запала в душу с тех давних пор, когда наши люди впервые вкусили "Пепси-Колу", вдоволь наелись Эллой Фитцджеральд с Фрэнком Синатрой, и, если кто вдруг говорил, что Клавдия Шульженко и Марк Бернес не хуже, Вахтанг окидывал оппонента презрительным взглядом и молча отворачивался.
Окончательно и бесповоротно развернул Вахтанга лицом на Запад триумфально шествовавший по киноэкранам СССР вестерн "Великолепная семерка", который он смотрел не только в своем городе, но и приезжал ради такого кино специально в Тбилиси.
Надо ли говорить, что очень скоро вкусовые пристрастия нашего героя обернулись принципиальными разногласиями с советской властью, так как все американское в интерпретации Вахтанга было белое и пушистое, а все советское — серое и побито молью. Понятно, что с такой политической ориентацией Вахтангу на родине делать было нечего. Однако один из парадоксов СССР состоял в том, что своих врагов страна никому не отдавала.
Тем не менее, в изнурительном противостоянии Вахтанг–ОВИР Грузинской ССР пусть измором, но победил все-таки Вахтанг.
Здесь мы сделаем первое отступление, чтобы представить читателю еще одну вахтанговскую мечту, не уступающую его страсти по Америке и даже ее превосходящую. Дело в том, что всю свою сознательную жизнь Вахтанг хотел иметь детей. Но не так, чтоб с бухты-барахты, не самопроизвольно, не кого бог пошлет, а в сугубо строгом соотношении: две девочки и один мальчик с интервалом в два года ровно. Вот тогда вступало в силу третье заветное желание — одной дочери дать имя Джессика, другой – Дженнифер, а сына назвать Эндрю. Надо ли говорить, что называться другими именами дети нашего американолюба не могли никогда, нигде и ни при каких обстоятельствах.
…Между тем, жизнь Вахтанга в разных уголках Америки если и налаживалась, то долго, со скрипом, сбоями и многими другим непонятностями, отлитыми поэтом Игорем Иртеньевым в четкий стихотворный ответ.
Я всю Америку проехал
Буквально вдоль и поперек,
Но, хоть убей меня, не въехал,
Кому там нужен Игорек.
Исколесив немалую часть США и окончательно осознав себя в виде архитектурного излишества, Вахтанг осел в малопонятной Южной Дакоте. Переключился с парикмахерской на плотнично-столярную деятельность, женился на американке, которая с точностью до микрона воспроизвела запрограммированное: двух девочек и одного мальчика в два года раз.
Но и это произошло не легко и не сразу. До того, как решиться на продолжение рода, фанат американского образа жизни перепробовал себя в разных других делах, пытаясь найти то единственное, которое может хорошо кормить, но так, чтобы не сильно напрягаться. И в конце концов пришел к выводу, что так в Америке не бывает.
В Америке гораздо чаще бывает так, как говорит Уилл Смит. "Когда другие спят, я работаю. Когда едят, я тоже работаю. Когда занимаются сексом, я, конечно, тоже занимаюсь сексом. Но и над этим я очень много работаю", – популярно объяснял суть вещей заслуженный артист Голливуда.
На осознание этой заповеди Вахтангу понадобились не год и не два, но со временем он ее усвоил, с головой ушел в работу, сумев доказать себе и окружающим, что когда не щадишь себя в труде, два плюс два часто не четыре, а пять. Словом, все у Вахтанга со временем выправилось, вошло в колею, но чего-то все равно не хватало.
Очень нравится Вахтангу история, рассказанная режиссером Нерсесом Оганесяном. Она о приятеле режиссера, безвыездно живущем в Америке и время от времени названивавшем Нерсесу:
— Это правда, что кафе "Пончики" на проспекте Ленина в Ереване восстановили?
— Правда. Только проспекта Ленина нет уже давно.
— И пончики такие же вкусные, как в наше время? Много крема, много пудры…
— Ну да. Очень много, — подтверждает Нерсес.
— А какао подают горячим и в подстаканниках?— интересуются с той стороны Атлантики.
— Какао хорошее. И в подстаканниках, как было.
— А помнишь, — продолжает приятель, — чуть дальше "Пончиков", не на проспекте, а уже на Кирова, напротив Консерватории, овощная палатка стояла. Арбузы, виноград, помидоры-огурцы… Там всегда очередь была, шум, толкотня.
— Было такое.
— Так она, эта палатка сохранилась?
— Еще как. Стоит на месте и процветает.
Короткая пауза — и через океан со всхлипом и навзрыд:
— Не может быть!
…Лет десять тому назад Вахтанг перебрался в Мичиган и, кажется, бросил здесь якорь окончательно. Время от времени подрабатывает стрижкой волос таких же, как он, стариков. Прическу, которую делает, посмеиваясь, называет "Фестивальная", но аборигенам Америки это ни о чем не говорит. А еще любит объяснять, что шестьдесят лет — это хороший возраст, но понимаешь это только в семьдесят. Вот это сверстники из числа клиентов понимают и соглашаются.
Сейчас Вахтангу уже больше семидесяти, он давно на пенсии, живет не так, чтобы как сыр в масле катается, но и не бедствует. Чему способствуют дети – дочери Этери, Кетино и сын Нодар – с разницей в возрасте ровно в два года.
Есть уже и внук от старшей дочери. И знаете, как его назвали? Вахтангом!
